Сикора-Гедройц о переломе. Солидарность.docx

Войцех Сикора

ЕЖИ ГЕДРОЙЦ О ПЕРЕЛОМЕ

Поглощенный политической и редакторской деятельностью, Ежи Гедройц внимательно следил за происходившими на берегах Вислы переменами, а остроту его суждений усиливала дистанция почти в 1600 км, отделявшая Мезон-Лаффит1от Варшавы.

Победу бастовавших в 1980 г. рабочих Ежи Гедройц назвал переломным моментом в истории Польши, советуя «Солидарности» проявлять последовательность, умеренность и сдержанность в требованиях. Еще в октябре 1980 г. он на страницах «Культуры» предупреждал, что «польский Август это граничная дата, но и в нем самом существует граница, которую нельзя нарушить». В течение последующих месяцев «карнавала «Солидарности» от редакционных комментариев и главных текстов ежемесячника веяло спокойствием и рассудительностью. В них предлагалась стратегия действий в том трудном положении, в каком оказалась Польша с ее нищетой, со всей этой «мутной, непрозрачной ситуацией».

Горькие слова Редактора

Военное положение застало Ежи Гедройца, не предвидевшего такой формы путча, врасплох. Определив его как «переворот партийной военщины», осуществленный «с согласия и поощрения Москвы», Редактор не пожалел горьких слов и для соотечественников, напомнив слова Юзефа Пилсудского: «Поляки хотят независимости, но желали бы, чтобы она обошлась им в два гроша и две капли крови — а независимость — вещь не только ценная, но и весьма дорогостоящая». «Культура» писала о «еще одной национальной польской трагедии» и крахе мифа о возможности договориться как «поляк с поляком».

Несмотря на эти горькие слова, Редактор, принимая во внимание драматическое положение в Польше, решил сосредоточиться на «помощи людям, борющимся против коммунистической хунты Ярузельского и все более кровавого террора», а так же на помощи все более многочисленным жертвам этого террора. Он посылал в Польшу посылки с книгами и продуктами, финансировал переделку автомобилей для провоза через границу печатных машин, передавал доллары и франки. Огромных усилий стоили ему хлопоты связанные с присуждением Леху Валенсе Нобелевской премии мира.

Однако уже в середине 80-х «Культура» обвиняла деятелей «Солидарности» в том, что они демобилизуют профсоюзные массы, вводя их и себя в заблуждение миражом договоренности с коммунистической властью. «Солидарность» постепенно заменялась духом и идеями, становясь безоружным и бессильным символом. «Нельзя покорно ожидать милости от верхов» — утверждал Ежи Гедройц. Когда в 1988 г. после волны протестов коммунисты решили начать переговоры с «Солидарностью», Редактор предостерегал от оптимизма и советовал не спешить принимать условия противника: «Я вижу, что все говорят о либерализации, но забывают о независимости».

Ежи Гедройц не поддался эйфории Круглого стола и выборов 1989 года, считая, что оппозиция не подготовилась к принятию власти, не обучила людей и не разработала программы действий. Он писал: «Никто не задумывался о том, как бороться за независимости и как эту независимость, если она наступит, организовать. На коммунистическую действительность смотрели, как на нечто незыблемое, вечное, считалось, что в такой ситуации можно разрабатывать лишь поправки к реальному социализму».

Приучить к свободе

Редактор — во второй раз обратившись к примеру Юзефа Пилсудского — полагал, что польское общество можно воспитать, что можно говорить ему правду, и оно это вынесет. В то же время он считал, что правящие круги в Польше общества боятся, задабривая его и избегая непопулярных решений. Такой анализ не внушал оптимизма, не давал надежды на будущее.

Гедройц, прежде дирижировавший перьями своих публицистов, сам сел за письменный стол, чтобы по пунктам (без лишних слов и циркуляров) указать на неотложные дела. Он использовал любую возможность, чтобы говорить о том, что пошло не так, оставлено без внимания, замалчивается, как нужно действовать, чтобы Польша вновь обрела — столь дорогую ему — идею государства и государственной ответственности. Его корреспонденция тех лет бьет все рекорды. Редактор не отказывает никому — количество интервью, данных как общегосударственной, так и локальной, польской и иностранной прессе впечатляет, возрастая лавинообразно, в Лаффите перед его кабинетом выстраиваются очереди, почти как к цадику в Гуре-Кальварии. Он принимает всех (президентов, директоров, активистов, политиков), объясняет, просит, побуждает к действиям. Может быть, осознание того, что времени осталось не так много (ему было уже за 80), тоже придавало ему энергию и силы…

В первые годы свободы Редактор критиковал — иногда весьма резко и недвусмысленно — то, что происходило в Польше. В каждом номере ежемесячника он публиковал свои «Заметки Редактора», в которых обвинял правящие элиты — в том числе и правительство Тадеуша Мазовецкого — в отсутствии контакта с обществом, в неспособности объяснить людям смысл реформ и необходимость лишений. По его мнению, оппозиция допустила ошибку, признав — накануне распада Советского Союза и самоликвидации ПОРП — коммунистов реальной силой, сев с ними за стол переговоров и пойдя на ненужные уступки.

Однако критиковал Гедройц не ради критики как таковой. Он многократно обращался к политикам с конкретными предложениями и предлагал решения: например, в начале 1991 года он писал в «Культуре»: «Одним из самых насущных вопросов, стоящих перед правительством и требующих немедленного решения, является улучшение информирования общества, что требует компетентной реорганизации застойной ситуации на радио и телевидении. (…) Если дело касается экономики, следовало бы создать межминистерскую комиссию, чтобы в самые короткие, конкретные сроки разработать соответствующее налоговое законодательство, которое даст возможность экономического развития страны. То, что творится в этой сфере — это чистое безумие. (…) В то же время следует как можно скорее начать серьезную борьбу со злоупотреблениями, а это требует реорганизации Высшей контрольной палаты и расширения ее полномочий. (…) Исключительно важно вернуть обществу уважение к закону, то чувство, которое дает только правовое государство. (…) Абсолютно необходимо постепенно избавляться от старой номенклатуры. Заметно, как глубоко сидит эта заноза под кожей поляков».

Дырявый зонтик

В 1992 году на вопрос «Дзенника польского», как с перспективы прошедших лет оценивает он «Солидарность», Гедройц ответил: «Отрицательно. Это был впечатляющий порыв рабочих и прогрессивной интеллигенции, который чрезвычайно быстро сошел на нет. Наступила эйфория, но на этом все и закончилось. Никто не поверил в возможность чрезвычайного положения, хоть об этом их предупреждали. После введения военного положения наступил полный паралич. Понятное дело, это быстро преодолели — выпуск подпольной прессы был в тех условиях впечатляющим делом. Но сама «Солидарность» разделилась, раскололась на соперничавшие группировки. Сегодня «Солидарность» напоминает мне дырявый зонтик, под который прячутся те, кто хочет воспользоваться ее былой легендой».

В это время в Польше повсеместно считалось, что критические оценки Ежи Гедройца оторваны от действительности. История рассудит, кто был прав. А нам остается только ознакомиться с причинами того критического взгляда из Мезон-Лаффита, которые Редактор изложил в послании, опубликованном в 1994 г. в «Автобиографии в четыре руки»: «Для истории Польши характерна постоянная тенденция к ослаблению исполнительной власти: знаменитые pacta conventa2, анархическая золотая вольность3, liberum veto4. Прежде всего, мы должны изменить менталитет народа. Это требует укрепления исполнительной власти и ее контрольных функций с помощью Сейма. Это требует перестройки парламентарной системы, исключения из нее партийных и частных интересов. Требует введения принципов правового государства и упорной борьбы с коррупцией во всех ее видах и обличиях. Требует прессы, которая была бы одновременно и свободна, и ограничена огромным чувством ответственности. Требует отделения костёла от государства. Требует уважения прав наших национальных меньшинств: мы должны помнить, что это условие добрых отношений с соседями. Отдавая себе отчет в том, что католицизм — вероисповедание многих польских граждан, мы должны заботиться о евреях, мусульманах и протестантах, а также о православии, которое является вероисповеданием многих польских граждан, но одновременно это вероисповедание господствующее в России, на Украине и в Беларуси. Таков общий образ моего видения Польши, за реализацию которого я боролся всю жизнь.

Войцех Сикора в 70-е годы был активистом демократической оппозиции в Кракове. С 2010 г. директор Литературного института в Мезон-Лаффите под Парижем.

 ______________________________

Примечания переводчика:

1 Мезон-Лаффит — пригород Парижа, в котором находилась редакция ежемесячника «Культура», руководимого Ежи Гедройцем.

2 Pacta conventa (всеобщие соглашения, лат.) — избирательная капитуляция в Речи Посполитой, с 1573 по 1764 г.г. заключаемая между шляхтой и новоизбранным монархом перед его вступлением на престол. Pacta conventa юридически закрепляла обязанность избранного короля уважать законы Речи Посполитой и определяла его обязательства.

3 Золотая вольность — явление политической системы шляхетской демократии Королевства Польского и позже Речи Посполитой. В этой системе вся знать (шляхта) обладала равными и обширными правами и привилегиями. Шляхтичи заседали в сейме, и выбирали короля.

4 Liberum veto (свободное вето, лат.) — принцип парламентского устройства в Речи Посполитой, который позволял любому депутату сейма прекратить обсуждение вопроса в сейме и работу сейма вообще, выступив против.